ТАВТОГРАММЫ

    Давно гуляет в народе известная во множестве вариантов анонимная байка про отца Онуфрия, пересказываемая с характерным оканьем: "Отец Онуфрий, окончив обедню, отправился осматривать окрестности Онежского озера..." (далее см. ниже.)
    Подобные тексты, в которых все (или почти все, за исключением иногда предлогов, союзов и т.п.) слова начинаются с одной и той же буквы, называются тавтограммами (от греч. tauto - то же самое и gramma - буква).[i]
    Первые тавтограммы появились еще до Рождества Христова, у древних греков и римлян. Например, афористическое послание Юлия Цезаря: Veni, vidi, vici. (Пришел, увидел, победил.)[ii] А в средневековье на латыни создавались тавтограмматические поэмы объемом в тысячи строк![iii]
    У истоков нашей письменности, в "Слове о полку Игореве" встречаются тавтограммные отрывки: Съ зарания въ пятокъ потопташа поганые плъкы половецкыя. (Спозаранок в пятницу потоптали <они> поганые полки половецкие.)
    Простейшую тавтограмму (сами того, возможно, не подозревая) вы наверняка знаете - просто как пословицу: Береженого Бог бережет.[iv]
    Замечательные тавтограммы встречаются и в русской поэзии начала XX века (чаще в виде фрагментов). Так, многим памятны строки Бальмонта: Вечер. Взморье. Вздохи ветра. / Величавый возглас волн. / Близко буря, в берег бьется / Чуждый чарам чёрный челн.
    Усложняя задачу, можно потребовать, чтобы повторялась не только первая буква (как в обычной тавтограмме), но, скажем, первая пара, тройка или даже четверка букв. Например (у Маяковского): Гриб. Грабь. Гроб. Груб. Или (у С. Федина): Стремительные странницы стрекóзы... Придумывать такие супертавтограммы[v], конечно, труднее, но, пожалуй, и интереснее.
    Кроме того, можно строить тавтограммы с конца, т.е. фиксировать не первую, а последнюю букву каждого слова. Вот образчик такой концевой тавтограммы[vi]: Хиппи и панки ломали танки.[vii]              [viii]
    Существуют и начально-концевые тавтограммы, например: 1. слово сломало стекло. 2. облако отплыло одиноко.

    Фольклор

    * * *

Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка
чертили чёрными чернилами чертёж.
Чертили чрезвычайно чисто!              [ix]

    * * *

Петр Петрович пошел погулять,
поймал попугая - понес продавать.
Просил полтину - получил половину...

    * * *

    Отец Онуфрий, окончив обедню, отправился осматривать окрестности Онежского озера. Около озера обнаружил обнаженную Ольгу.
    - О, Ольга! – обезумел охальник. – Отдайся! Озолочу!
    - Отойди, отец Онуфрий, - отмахнулась Ольга. – Обманешь.
    - Обещаю! - обнадежил Онуфрий.
    Ольга отдалась. Онуфрий, однако, обманул... Ольга отравилась.

    Валерий Брюсов

    МОЙ МАЯК

Мой милый маг, моя Мария,
Мечтам мерцающий маяк,
Мятежны марева морские,
Мой милый маг, моя Мария,
Молчаньем манит мутный мрак...
Мне метит мели мировые
Мой милый маг, моя Мария,
Мечтам мерцающий маяк.

    Давид Бурлюк

    ЛЕТО

Ленивой лани ласки лепестков
Любви лучей лукá
Листок лежит лиловый лягунов
Лазурь легка
Ломаются летуньи листокрылы
Лепечут ЛОПАРИ ЛАЗОРЕВЫЕ ЛУН
Лилейные лукавствуют леилы
Лепотствует ленивый лгун
Ливан лысейший летний ларь ломая
Литавры лозами лить лапы левизну
Лог лексикон лак люди лая
Любовь лавины латы льну.

              1911

    Александр Кондратов

    ЗОО-ЗВУКИ       [1]

Зубр заревел.
Заливается зяблик.
Зебра заржала.

    ЮБИЛЕЙНОЕ

Ючусь, юродив:
юбками юн юбилей...
Юркнула юность!

    Валентин Загорянский

    * * *

Случайно слово сделалось строкой,
Случайно слово сделалось страницей,
Случайно слово сделалось судьбой,
Судьба случайно сделалась синицей...
Синица снова сделалась страницей,
Страница снова сделалась строкой,
Строка совсем случайно стала снова
Сырой слезой сорвавшегося слова,
Совсем случайной, сладостной слезой...

    Лев Яковлев

    * * *

Устал удав,
уснул, устав.

    Петр Степанов

    * * *

«Шипр» - шикарная штука...       [2]

    Иван Ахметьев

    * * *

начнем на небе нашу ночь

    Михаил Чернолузский

НЕОКАПИТАЛИЗМ – НИКОГДА!

    Над нами нависла новая ночь - ночь неокапитализма. Наглые нувориши, надменно насмехаясь над народом, наслаждаются наложницами, накачиваются наркотиками, напиваются, нажираются... На них не напасешься нефти наших недр, наших необъятных нив... Недавние "ниспровергатели несправедливости", "новаторы народовластия" наплевали на народ. Наглость негодяев невероятна: новоиспеченные "Николаи н-ные" надеются набросить на нас невод неоцаризма. Нужда, нищета, неравенство, непомерные налоги, нарушение норм нравственности - ничто не настораживает наглецов: наемники на няты - ножи наточены, нагайки наготове... Ненасытные нахалы, намереваясь нажиться на нашей несознательности, нагнетают напряженность, науськивая нас на неокоммунистов, натравливая на националистов... Неудержимо напрашивается: НЕ НАДО! Народ не настолько неразумен! Несколькими несдержанными недоумками, нацепившими ненастоящие нацистские награды, нас не напугаешь!
    Негодование народа нарастает. Нейтралитет ныне невозможен. Наивно надеяться на Небо. Не нужно недоумевать: "Неужели?!.." Надо наступать.
    Накажем ненавистных наглецов!

НАРОД НЕПОБЕДИМ!
Нам не нужны нытики, нерешительные нюни.
Нам не нужны "нейтральные наблюдатели".
Нам нужны настоящие НАШИ!
НЕОКАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ НЕЧИСТЬ! НАКАЗАНИЕ НЕИЗБЕЖНО!

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!

    Дивизионы душителей демократического движения дрогнули. Дряхлеющий дракон
диктатуры дохнет, долдоня: дескать, демократы довели державу до деградации!...
Демократы? Дешевая демагогия! Десятилетиями диктатура душила добро: доносы, допросы, дознания... держиморды дьявольского детища Дзержинского... довольные дармоеды, долбящие докучливую дребедень догм... декорирующие действительность дурацкие "демонстрации", дутые донесения дворни... доходящая до
дикости дурь директив дефективных дегенератов, дорвавшихся до депутатских должностей ... диковинная дезинформация... дискриминация достойнейших - диссидентство... Доколе? Довольно! Долготерпение допито до дна! Долг думающего, дальновидного демократа - добить допотопного динозавра диктата! Дракон диктатуры дышит доселе!
    Да, дорога до демократии - долгая дорога. До довершения доброго дела - далеко. Двоевластие, дезорганизация демократического движения дают доступ
двуличной дряни, дискредитирующей дух демократии. Давайте держаться друг друга, давайте договариваться, добиваться диалога.

Давайте думать. Давайте действовать.
ДА - ДЕМОКРАТИИ!
ДОЛОЙ ДИКТАТУРУ!

    Павел Митюшёв

    ЧТО?              [x]

    чтение

    (четыре части)

    Часть четвёртая

    Четверо чаёвничали. ЧЕРНОМЫРДИН: черкеска, чалма, чешки. ЧУБАЙС: чуни, чесучовые чулки, чепчик. ЧУРКИН: чувяки, чуйка, чемодан. ЧИКАТИЛО: чадра.

    ЧЕРНОМЫРДИН: Человек! Чавычи, четверть чачи, четырнадцать чебуреков. (Часовому) Чую ЧП. Чуть-что - чихнёшь. (Чокаются.)
    ЧУБАЙС: Чин-чин!
    ЧУРКИН: Чин чином!

    Чирикали чибисы, чахла черёмуха, чувства чередовались.

    ЧЕРНОМЫРДИН: Читали черновики "Чёрного человека" Чехова? Чудные четверостишия!
    ЧУРКИН: Читал. Частично.
    ЧУБАЙС: Чистая чушь.
    ЧЕРНОМЫРДИН: Что?? Чехов - чушь??!! Чехов???!!! Часовой!
    ЧАСОВОЙ: Чего?
    ЧЕРНОМЫРДИН: Чего "чевокаешь", чучело чечевичное! Чпокни чурку - Чехова чернит.
    ЧИКАТИЛО. Чванишься, человече! Чем челядь честить - черкни Чиччолине. Чай чахнет.

    Часть четвёртая

    Четверть часа четверо честно чиркали чоботами. Черномырдин - чардаш, Чубайс - чарльстон, Чуркин - чечётку, Чикатило - ча-ча-ча. Чиччолина чмокала чувствительные черепа, чуть чиркая чёрными чулками. "Чаровница! Чаровница! - чирикали чиновники, - что чаешь? чернобурку? "Чероки"? чертоги?" - "Что чаю, чиновные? чудо-чеснокодавилку!"

    ЧЕРНОМЫРДИН: Чудо... - что?
    ЧУБАЙС: Что, что! чекань червонцы...

    Чеканили четыре часа... "Чем чичкаться, черепахи, - честила чиновников чернобровая чертовка, - черкните чек!"

    Часть чётвёртая

    Чесалось.

    ЧИКАТИЛО: Чуваки! Чей чирей? Чешется, чёрт...
    ЧЕРНОМЫРДИН: Чапаева!
    ЧУБАЙС: Чаадаева!
    ЧУРКИН: Чайковского!
    ЧИКАТИЛО: Чапаева? Чаадаева? Чайковского? - Чиччолины!
    ЧИЧЧОЛИНА: Чахни, чехонь чумазая, чубук черемисовый! Чиресчур чис...
    ЧУРКИН: Чу! чихают!
    ЧАСОВОЙ: Чхи! Чхи!
    ЧУБАЙС: Чёрт, ЧК! Чешем через чулан! (Чешут через чулан.)

    Часть четвёртая

    Чужбина. Чукча читает.

    ЧУКЧА: Читатель! Число Чебоксар чрезмерно. Черноморцы чураются чурчхеллы.
Чилийские челноки чертыхаются чертополохом. Что честному читать? ЧТО?

    (Частокол.)

    Дмитрий Авалиани              [xi]

    * * *

Стимулы, стили
Стикса стихия
стирает.
Стиснув стило,
стихоплеты
стихают...

    Игорь Горный

    ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРО

прочь, прохожие, прочь, прочь!
прочь, проклятые прокуроры,
продавцы, проститутки, прочие, прочие
прочь, прогнивших проблем просторы

прочь!
происходит проверка проч-
ностей
пробуждается Прометей.

проворно проводит продажу продукта
прогноза пропойца провидец-пророк
простывший противник процесса прогресса
провозгласил провокаций пролог

профессор просвещенный протыкает просто
провинции пространства прозрачную простынь

прохвост протопоп Простоквашин Прокопий
простил проповеднику прорванный профиль...

    Сергей Федин

    * * *

Больной беззубый Буратино
Бродил, бедняга, без ботинок...

    * * *

Стремительные странницы стрекóзы...

    НОСТРАДАМИЯ

Страна страха страданий стражников
стратостатов Стравинского страждущих странников
страстных страниц странноватых стратегий...

    * * *

    С утра Баба Яга хандрила. Ворчала на мужа, поливала бога, чёрта, президента... С бодуна болела голова... Давеча ходила на бега, просадила два миллиона. Сгоряча разнесла пол-ипподрома, обломала рога директора Горыныча, превратила наездника в таракана... А когда поостыла, купила самогона, кваса... Смешала, выпила, закусила... Прошла тоска, забурлила силушка, закипела кровушка. Упала пелена на глаза.
    - Полцарства за мужика! - заревела старуха да двинула с ипподрома.
    Шла, шла Яга... Ба! Дискотека! Подмазала глаза, распахнула ворота - да туда...

    Герман Лукомников

    * * *

слово сломало стекло              [xii]

    * * *

облако отплыло одиноко

    Фольклор

    ПЛОДЫ ПРОГРЕССА              [xiii]

    Приключенческая повесть

    Посреди пустыни произрастала пальма. Под пальмой племя папуасов, пораженное проказой, попивало портвейн. Пальма плодоносила плохо, папуасы прозябали, питались падалью, пожирали попугаев, протухших пятнистых питонов. Процветали полиомиелит, паранойя, псориаз, понос, паркинсонизм.

    Пытаясь предотвратить погибель папуасов, подкомитет помощи первобытным племенам прислал полпреда Попова. Попов, подобно Прометею, принес папуасам плоды прогресса: полупроводники, пылесос, плетизиограф, прочее. Получку Попов получал по пятницам, покупал пиво, пирожки, папайю, повидло - подкармливал проституток, пробуя поддержать популяцию папуасов. План Попова позорно провалился - подлые проститутки применяли противозачаточные пилюли. Племя подыхало. Пронырливые португальцы продавали портвейн по пятьдесят песо, получая пятьсот процентов прибыли. Папуасы пропивали последние плавки.

    Пустыня приглянулась преуспевающему плантатору Педро Перейре. "Полью почву, посажу помидоры, пшеницу, перец" - планировал плантатор. Под пасху Педро пригласил Попова пообедать.

    - Прогони папуасов, - предложил Перейра, подливая Попову пульке, пунш, пльзеньское пиво, подкладывая печеночный паштет. - Поделюсь прибылью. Пошли подальше поручение подкомитета - получишь парагвайское подданство, поместье, пеонов, пост посла.

    - Пшёл прочь, паскуда! - пробормотал Попов, пожирая поросенка.

    - Подумай. Подарю полотно Пикассо, платиновую пепельницу, Пиночету представлю, - пообещал плантатор.

    - Пустыня принадлежит папуасам, понял, подлый пособник палача Пиночета?! - прокричал Попов.

    Перейра плюнул:

    - Пардиес! Погоди, патриот - посчитаемся! Попомнишь плантатора Педро Перейру!

    Проклиная Попова, Педро повернулся, пошел подготавливать переворот. Попов пошел помогать папуасам побеждать пережитки палеолита - прогонять политических проходимцев. Пели птицы. Пастухи пасли поросят. Пустыня представлялась прекрасной...

    Попов преподавал папуасам письмо, политграмоту, почвоведение, педиатрию, привозил пирамидон, пеленки, погремушки, прочитывал племени "Пионерскую правду", "Панораму", "Перспективы". Папуасы придумали песню:

    Петух побудку прокричал, Провозглашен приказ:

    Перейра, прячься, паразит, Проснулся папуас!

    Проводились политзанятия. Проститутки перевоспитались, Попов приобрел проектор, подумывал про патефон. Появился пятилетний план преобразования пустыни. План претворяла Партия Папуасского Прогресса; папуасы подсыпали пальме перегною, подкармливали перманганатом, поливали птичьим пометом. Попов прибил под пальмой плакат: "Получим пятьсот пудов полноценных плодов!". Потребление портвейна падало, папуасы перестали покупать презервативы. Подсчитав прибыль, Перейра прослезился: пять паршивых песо! "Придется позвать пару проворных парней" - подумал плантатор.

    Презренный прощелыга Пит похитил паспорт Попова, проткнул пылесос, подговорил папуасов пропить проектор. Прыщавый проходимец Пат пролил птичий помет, предварительно порвав подшивку "Правды". Полиция перлюстрировала почту Попова, подсылала провокаторов. Приехал популярный парижский певец, педераст Поль Плезир, прославившийся похабной песенкой "Поцелуй Полю попку", попутно привез порнографию. Пожилые папуасы просматривали "Плейбой", пропускали политзанятия. Появился притон "Приходи переночевать". Политическая платформа Попова пошатнулась.

    - Пора поливать пальму, - призывал Попов.

    - Пускай подыхает, перебьемся! - посмеивались папуасы, перелистывая "Парлей".

    Прогрессивные папуасы подписали петицию, потребовав прекратить провокации. Попов понес петицию Перейре; Подле поместья Перейры Попов повстречал племянницу плантатора - пятнадцатилетнюю Паолу. Паола подмигнула, предложила прогуляться. Прелестная племянница Перейры понравилась Попову. Почувствовав приближение первобытной похоти, позабыв про петицию, Попов поцеловал Паолу, прижал, полез под подол, потащил под пальму, порвав полупрозрачное платье. Панталоны Паолы полетели прочь, потная пятерня Попова приглушила писк "Пусти!"... Потом пришло похмелье. Плачущая Паола пожаловалась Перейре. Перейра позвонил прокурору. Прибыли полицейские, побили Попова палками, потравили псами. Продажная пресса писала: "Покровитель папуасов - преступник! Позор Попову! Похотливый Попов пойман полицией!" "Правда" промолчала.

    Процесс привлек представителей печати, партер переполнился. Получившие право присутствия посмеивались, предвкушая пикантные подробности. Простаки, прозевавшие продажу пропусков, пооблепили подоконники, перила. Плечистые полицейские прогоняли папуасов, пеонов, проституток палками, приветствовали Перейру: "Проходите, пожалуйста".

    Пробило полпервого. Пора.

    - Приведите подсудимого! - приказал председатель. Пятеро пулеметчиков притащили побитого Попова, получившего пневмонию - плод пребывания по промозглым подвалам.

    - Прошу правосудия, - плакала Паола, проглатывая половину предложений. - Попов - половой преступник... поймал, предложил прилечь... Плакала, просила пустить... Попов пинал пятками, поломал палец, прокусил подбородок, потом под пальмой повалил...

    - Подсудимый Попов!

    - Политическая провокация правых! Паола первая подмигнула... - пытался протестовать Попов.

    - Признавайся, падаль, - предложил прокурор Песадес.

    - Психоаналитик Петерсон, пожалуйста!

    - Причина преступления Попова понятна. Психика подсудимого перегружена, поражены пирамидальные пути, половые проблемы постоянно причиняют пытки подсознанию. Полушария почти полностью парализованы параноидальными политическими планами. Промискуитет папуасов постуитировал первоначально патологическую психику подозреваемого. Подтверждаю под присягой: Попов - психопат, прирожденный преступник!

    - Полицейский Перес!

    - Подтверждаю под присягой: пресловутый Попов пытался подать подлую петицию, предательски пнул пса, поотрывал пуговицы полицмейстеру, проклинал почтенного плантатора Перейру, пообещал перепортить полсотни пятнадцатилеток.

    Прокашлявшись, прокурор Песадес пояснил политическую подоплеку преступления, процесс падения подсудимого, потребовал:

    - Повесить Попова! Пусть приговор послужит предупреждением подобным подлецам!

    - Повесить! Повесить! - подхватила публика. Поднялся почтенный Пульман.

    - Подзащитный Попов - прекрасный парень! Происшедшее под пальмой просто прискорбная путаница. Преступление? Повесить? Прокурор Песадес пожелал повесить подзащитного? Позвольте представить - пуританин Песадес! Прекрасно, пусть повесит педераста Поля Плеэира, пусть прикроет притоны, пресечет проституцию!

    - Помолчи, паршивый Плевако! - прошипел прокурор. Пульман продолжал:

    - Полиция пренебрегла процессуальными правилами. Признание подсудимого пытались получить под пыткой. Попову прижигали пах пылающей паклей, поливали патокой, потом пускали пчел. Показания Паолы путаны. Перес - пьян, политический провокатор. Психоаналитик Петерсон пустобрех, прокурор - приятель плантатора Перейры. Повесить пламенного патриота Попова? Пусть представит прецеденты! Публика протестовала:

    - Позор полицаям! Псы! Палачи! Прокурор подкуплен!

    - Поворошите память, - призывал присяжных Пульман, - припомните прошлое: полночь, прелестная подружка, первый поцелуй... Постарайтесь понять подзащитного. Прокурор Песадес пытался представить Паолу подростком, плел про пубертатный период. Паоле - пятнадцать! Подумаешь! Паола - половозрелая пташка, первая пожелавшая Попова. Простой парень полюбил Паолу преданно, пламенно, пылко. Пусть Паола простит Попова, падре Патрицио поскорее повенчает парочку. Прошу присяжных помиловать Попова.

    Присутствующие повскакивали:

    - Помиловать!

    - Повесить!

    - Простить Попова!

    - Повесить Перейру!

    - Пульман продался!

    Представители прессы передрались: польскому писателю Пжежиньскому поломали протез, панамскому памфлетисту Палтусу повредили печень, провалившийся потолок придавил принстонского профессора Портена, Полю Плезиру прищемили пенис, палестинец Пей-Паша пристрелил портье. Прокурора примочили протухшими помидорами, присяжные попрятались. Председатель потребовал прекратить потасовку, покинуть помещение, пообещав продолжить процесс после починки потолка. Публика повиновалась, предполагая пограбить подвалы, полные портвейна.

    Поселок Порто-Побре преобразился. Повсюду перебесившиеся потребители пожирали похищенные продукты. Правые подоставали припрятанные пулеметы, преследовали подозрительных. Прогрессисты поджигали пивные. Протестанты повесили пяток папистов. Паписты поджарили протестантского пастора Пфайфера. Противники полового прогресса покидали педерастов под поезд Пномпень - Претория. Полицейские по пьянке повыпускали половину преступников. Помахивая прокламациями, пробегали подпольщики. Посвистывали пули. Папуасы, подхватив пики, перекололи полтораста плантаторов, полиция порубила папуасов палашами. Поднялись пролетарии - подмастерья, проходчики, путейцы, печатники - подорвали пакгаузы плантатора Перейры пироксилиновым порохом.

    - Пей портвейн!

    - Подгребай пшеницу!

    - Подставляй посуду - пиво!

    - Погляди, полно пушнины!

    - Пиастры! Пиастры!

    Про Попова позабыли. Поселок полыхал, пахло паленым. Пьяные пожарные по пути потеряли помпу. Первый пехотный полк провозгласил полковника Проксимуса президентом. Путчисты попросили помощи. Пентагон прислал парашютистов.

    ...Питер Пелл приземлился, погасил парашют, пришиб прикладом потенциального противника, пополз, пристреливая попадающихся папуасов. (Пелл помнил памятку по предотвращению проказы: "Папуасы поражены паразитами; пристреливая папуасов, помогаешь предотвратить проказу!")

    Полковник приказал:

    - Подняться! По противнику пли!

    Питер Пелл побежал, поправляя подсумок, полный патронов, подавил пулеметы, подорвал противотанковую пушку. Противник пытался помешать продвижению - Пелл поднял пистолет, прицелился... Паф! Паф! Па-па-па-паф! Пятнадцать покойников.

    Потом продвижение приостановилось. Плохо помогала полевая подготовка. Похоже, перст провидения пометил полк печатью проклятия. Полковника проглотил питон, поручика переехала пушка, подпоручик получил пулю, пытаясь повернуть побежавшее подразделение, прапорщик, поскользнувшись, поломал позвоночник. Последнего прихвостня Пилсудского пана Пшеклетного поймала пантера, потащила прокормить потомство. Противник, приободрившись, пристрелялся: пуля пробила пучеглазому подхорунжему Паскутти перикард. Пал петлюровец подъесаул Петрофф. Прямое попадание прервало преступный путь палача полесских партизан полицая Потапчука.

    Парашютисты попадали, проклиная плохое планирование пентагоновских провокаций:

    - Предали! Предали! Погнали под пулеметы! Пацифисты патроны подмочили!

    Питер Пелл поднял подразделение, пошел первым, помахивая полосатым полотнищем, подбадривая приятелей:

    - Пошевеливайтесь, птеродактили! Подъем, подлецы! Передвигаться перебежками! Пулеметчики, прикройте! Поживее! Подтянут подкрепление - пропадем!

    После получасовой перестрелки противник побежал, побросав пушки, пулеметы, патроны, провиант. Пленников Пелл приказал переколоть. Протянули проволоку, поставили посты, повесили плакаты: "Предъяви пропуск!"

    Парашютисты пили пиво, пожевывали пеммикан, пренебрегая плодами пальмы, пораженной плодожоркой. Пустыню прочесали, папуасов поголовно перебили.

    Прибежали потаскушки. Подстелив парашюты, парашютисты предались прелюбодеянию, платя по полтора песо.

    - Полýчите пситтакоз, - предупредил Пелл, пошел починять передатчик, порадовать Пентагон полной победой. Пелл переменил перегоревший предохранитель, припаял пентод, пощелкал переключателем.

    Прогревшись, приемник прохрипел:

    - ...Подгорный принял португальского посла... Пензенские полеводы продолжают посевную... Партия Петросян - Портиш прервана при преимуществе Петросяна... Передаем прогноз погоды... - Пелл переключил поддиапазон, - ...попытка переворота, предпринятая первым пехотным полком Порто-Побре при поддержке Пентагона позорно провалилась. Представители политических партий подтвердили приверженность прежнему президенту. Папа Павел призвал прекратить побоище. Палата представителей проголосовала против поддержки путча Проксимуса, посылки подкреплений пятьдесят первому парашютному полку. Полковник Проксимус, переодетый пастушкой, пытался покинуть Порто-Побре... пойман, повешен патриотами. Прежний президент Плинт приказал подорвать предприятие Пола Плюэра, продуцента пестицидов. Позиции парашютистов покроет поток перекиси, перхлората, пропанола, парафендилдиамина, пентафторбензола, пиретрума, пирофосфата...

    Поднялась паника, половина полка перестрелялась.

    - Проверить плавсредства, порубить пальму - построить плоты! прокричал Пелл. Поздно - пенный поток, подобный полноводной Паране, приближался. Пестицидная пелена поглотила пальму. Прижимая пальцами перекисные противогазы, парашютисты пытались переплыть пропаноловую пучину, погружались под пиретрумный порошок, пускали пузыри...

    Повторился предисторический потоп: потоп полностью пятьдесят первый парашютный полк, потонули пантеры, питоны, попугаи, поросята, павлины, пауки.

    По причуде провидения, погубив праведников, потоп пощадил порочного Питера Пелла; поток пиридина прибил парашютиста под пригорок подле Порто-Побре. Пелла пленили подоспевшие полицейские патрули...

    ...Получив прощальный пинок пониже пояса, Пелл приземлился посреди подвала:

    - Позвольте представиться - Питер Пелл, политический преступник, пристрелил полтораста пятнистых пугал! Перспектива - показательный процесс, потом - повешение.

    - Приятно познакомиться, Попов! Пригласил пятнадцатилетнюю, перспектива подобная, - простонал простуженно Попов, прикорнувший под продранной простыней.

    - Помещение подвальное, парша, пахнет псиной. Питание плохое?

    - Плохое, - подтвердил Попов.

    - Пытают?

    - Пытают. Почки поотбивали, - пожаловался Попов.

    - Приложи, помогает, - Пелл протянул Попову пятицентовик, похлопал по плечу, - приободрись, парень, приятно покачаться под перекладиной, потешить публику!

    Питер прочитал произведения предыдущих постояльцев: "Папа, продай поросят, посули прокурору пять песо - пусть помилует!" Посмеялся, приписал: "Поросята потонули - продай, паскуда!"

    Потом Пелл принялся покрывать потолок подвала порнографией. Попов подавал полезные предложения. После пятой пикантной позы, предложенной Поповым, Пелл присвистнул:

    - Плохой парень! Пошляк! - протянул покрытую парафенилом пятерню. - Попов, подружимся!

    Потом Пелл позвал полицейского:

    - Помыться! Полотенце! Постель! Правила приема пленных помнишь? Пентагон припомнит! Почему потолок похабщиной покрыт? Пожрать принеси! Пива! Попов простужен - пенициллину! Правое плечо... Прочь, полицейская падла! Пасть порву!

    Полицейский пулей понесся покупать пиво. Пелл присел, предложил Попову "Правила поведения пленного парашютиста":

    - Почитай, пригодится при пытках. Попов поделился припрятанной "Примой". Понурый подвал преобразился. После пыток Попов перевязывал Пелла, потом приятели пели песни: "Полюшко-поле", "Платочек", "Постой, паровоз", "Прощай, Пенсильвания", "Потаскушка Пегги", "Парашютист под пальмой похоронен", "Последняя пуля".

    Пелл поведал Попову про полный препятствий путь простого парашютиста: "Прага - Плейку - Пакистан - Портсаид - Палестина - Пномпень. Пункты приземления, перестрелки, погони - прострелено плечо, побаливает печень". Помянул приятелей: Пауэрса, покойного Пеньковского...[3]

    Попов позавидовал: "Пришлось пожить!" Подумав, перечислил:

    "Партсобрания, планы, прогрессивки, профсоюзные путевки, преферанс, похмелье по понедельникам, подагра, полиартрит. Приелось... Переменил профессию - папуасы, Паола, подвал..."

    Пелл показал Попову пытки перцем, пластырем, полиэтиленовым пакетом, посоветовал порошок против подагры, порасспрашивал про политпросвещение, профтехобразование. Попов по памяти пересказывал Паустовского, Пруткова, Пастернака. Питеру понравилась поэма Пушкина "Полтава".

    - Прекрасное произведение! - признался Пелл.

    Проходили понедельники, пролетали пятницы - про пленников позабыли. Пелл примечал: Попов погрустнел, перестал петь, порою плакал, прикрывшись подушкой, плохо понимал происходившее. Пневмония прогрессировала. "Пропадет парень," - подумал парашютист, предложил побег.

    Попов покорно помогал приятелю проводить подкоп, пассивно повиновался приказам Пелла, повторяя: "Поймают - повесят".

    Подкоп потихоньку продвигался, потом произошло прискорбное происшествие - Пелл позабыл про предел прочности. Провалился пол, Попова придавило плитой песчаника. Питер принялся пилить плиту пряжкой, повторяя: "Потерпи, Попофф!" Попова придавило после полудня - Пелл пилил по пятницу, прочистил подкоп, поднял плиту - поздно: пребывание под песчаником, потемки, пятидневный пост подорвали психику парня. Попов попросил Пелла:

    - Паола, подари поцелуй... - посасывая палец, постоянно пел:

            Пупсики, прощайте!

            Пуще, патефон!

            Пылко посещайте

            Племенной притон!

    Питер Пелл понял - Попов помешался. Прибыли полицейские психиатры, повязали Попова полотенцами, повезли прочь...

    Потеряв Попова, Пелл перестал переносить проклятый подвал: прогнул проржавевшие прутья, придушил постового, перемахнул проволоку - прощай, правосудие! Полицейские преспокойно писали пульку...

    Перепрыгивая промоины, Пелл пробирался по проспекту Процветания. Полночь. Подле памятника пирату Пьеру Потрошителю Питер приметил позднего прохожего. "Проклятье! - подумал парашютист, подхватывая полупудовый прут. - Придется перебить подонку позвоночник". Прохожий приблизился - перед Пеллом предстала прекрасная португалка, полуприкрытая порванным пончо. Пелл припомнил печальное повествование Попова, поразился: "Паола Перейра после полуночи прогуливается по панели?" Покраснев, Паола прошептала: "Педро Перейра, потеряв при погроме поместье, пакгаузы, плантации, повесился... Пришлось пойти, просить подаяние."

    - Побежали! - предложил Пелл. - Пересечем пампасы, переплывем Парану! Пароход "Парагвай - Пенсильвания" по пятницам, 5.15 - поспеем. Пошло подыхать проституткой!"

    Психоаналитик Петерсон пытался подлечить Попова, применяя психотропные препараты: пентобарбитал, пикротоксин, плеть; приложение постоянных, переменных, пульсирующих потенциалов (плюс - промежность, противоположный полюс - подмышка); принудительное питание, пурген. После помешательства подсудимого, пропажи потерпевшей, Попова помиловали, процесс прекратили. Приемы Петерсона принесли плоды - психика помешанного прояснилась. Попову порекомендовали покинуть Порто-Побре первым пакетботом "Перу - Петропавловск"...

    Прибывшего Попова принял полковник Пронин, погрозил пальцем:

    - Плохо, Попов! Папуасов проворонили, паспорт потеряли, поручение провалили. Подозрительные приятели - пентагоновские парашютисты. Позорный процесс... Признаетесь?!

    - Признаюсь... - плакал Попов.

    Прошло пятьсот пятниц. Порто-Побре процветает - появилась парфюмерная, перерабатывающая, пивоваренная промышленности, проведены прогрессивные преобразования. Посетителям показывают пенопластового папуаса, покрытого полихлорвиниловыми паразитами под пуленепробиваемым плексигласом. Плата - полпесо.

    Побег по пампе прославил Пелла. Пелл получил повышение, переменил профиль - преподает психическую подготовку парашютистов. Паола подарила Питеру пять прекрасных пацанов. Поместье Пеллов полнится пурпурными пионами, померанцами, пертулаком. Питер посадил пальму памяти Попова, поливал. Паола пообрывала пальме почки. Пальма погибла.

    Паола Пелл - преуспевающая писательница: повесть Паолы "Похотливая плоть" получила пулитцеровскую премию. Публицист Пантелеймон Портрятин посвятил Паоле памфлет "Подкорка прогнившего порядка, проститутка пера П. Пелл - платная пасквилянтка Пентагона".

    Попов просидел положенное, посплавлял плоты по притокам Печоры, потом, получив паспорт, поселился под Полтавой. Прибивает подметки, починяет примусы, перекладывает печи, паяет прохудившуюся посуду, пробует плотничать. Прежде полиглот, Попов позабыл польский, португальский, полинезийский, перестал покупать "Перспективы", подписал "Пчеловодство". Подвернулась Попову повариха Прасковья - поженились...

    Порой по пыльному проселку проносится посольский "Понтиак" - полковник Пелл приезжает проведать Попова. Попов потчует приезжего первачом, Прасковья пододвигает пирог. Пелл пьет, похваливает пирог, подговаривает Попова покинуть полтавщину, предлагает пост председателя правления "Пасифик Петролеум". Попов поеживается...

    - Полно! План перевыполняю, полтораста получаю, позавчерась прораб похвалил... Потом помидоры пора пропалывать, петрушку прореживать, подсолнухи полоть...

    Полковник Пелл печально пожимает плечами...

    (Пишите продолжение, присылайте по почте.)

[xiv]