    Однажды Пушкин гостил у графа С. Сидя в его кабинете, он читал какую-то книгу, в то время как граф лежал на диване, а двое его детишек играли на полу неподалеку.
    Заскучав, граф попросил поэта:
    - Саша, скажи что-нибудь экспромтом.
    Пушкин отложил книгу в сторону и, не задумываясь, ответил:
    - Детина полуумный лежит на диване.
    Граф обиделся.
    - Вы слишком забываетесь, Александр Сергеевич! – строго произнес он, приподнимаясь.
    - О, нисколько! – ответствовал Пушкин. – Просто вы, видимо, меня не поняли. Я сказал: «Дети на полу, умный лежит на диване.»[i]
    Этот исторический анекдот напоминает нам о равнобуквицах (термин С. Федина) - текстах из двух строк (или фрагментов), отличных (в каноническом варианте) лишь расстановкой пробелов.[ii]
    Впрочем, подобно палиндромам, равнобуквицы допускают вольности; в этом случае буквенный состав половинок может немного отличаться (например: Поздно Ване / познаванье). При этом их звучание должно быть сходным, что позволяет говорить о равнозвучии (термин Г. Лукомникова).
    История равнобуквицы в русской словесности достаточно темна и противоречива (как, впрочем, и любая другая наша история). Доподлинно известно лишь, что подобные суперкаламбуры до ХХ века практически не встречались, если не считать отдельных случайных находок. Маяковскому, например, приписывается фраза: Седеет к октябрю сова - / се деют когти Брюсова. В 1917 году в Москве вышла книга «Эхизм» Георгия Золотухина - поэта, близкого к футуристам. Основу этой, согласно авторскому определению, «пророческой поэмы, построенной по закону абсолютного отражения... звуковых волн», составили стихи, близкие к равнозвучиям (правда, выполненные по большей части в чрезвычайно свободной технике).[iii] Чуть позже, в двадцатые годы, питерский журнал «Смена» проводил конкурс панторифм (более общий термин, обозначающий стихотворный отрывок, в котором попарно рифмуются все или почти все слова). В связи с этим было появились и были опубликованы несколько читательских примеров, промежуточных между каламбуром (переразлагающим, как правило, лишь концы строк) и равнобуквицей. Далее (за исключением одного двустишия Н. Глазкова и фрагмента авторского перевода «Лолиты» В. Набокова, – см. ниже) последовал, судя по всему, пробел почти в семь десятилетий…
    Только в начале 90-х годов минувшего века равнобуквица была осознана (и обозначена) в русской поэзии как особая изысканная форма словотворчества. Тогда же были созданы и вскоре стали известны многие десятки перлов.
    Заметим, что в англоязычной литературе этот процесс завершился на три десятилетия раньше усилиями Г. Бергерсона, использовавшего, кстати, для подобных текстов термин charade (шарада).[iv] Не исключено, что одним из исходных импульсов его творчества послужила равнобуквица Набокова, оброненная им в скандально знаменитой «Лолите» (1955). Вот как она выглядит в русском переводе автора: «В первом же мотеле, который я посетил… я нашел, среди дюжины явно человеческих адресов следующую мерзость: Адам Н. Епилинтер, Есноп, Иллиной. Мой острый глаз немедленно разбил это на две хамских фразы, утвердительную и вопросительную». (Адам не пил. Интересно, пил ли Ной? – Прим. сост.)[v]
    Как бы то ни было, можно констатировать, что в конце ХХ века оформился еще один вид комбинаторной поэзии, не уступающий по красоте и сложности палиндромам. Недаром все тот же Бергерсон назвал палиндромы и равнобуквицы (и только их!) литературными шахматами.
    Иногда (как в вышеприведенном примере Набокова) записывается только одна из двух половин равнобуквицы, а вторая угадывается читателем. Например: Гали мать я. В ряде случаев практикуется запись без пробелов, так что угаданы должны быть оба варианта прочтения. [vi] Такая форма записи позволяет достигнуть выразительной двусмысленности: АВАНГАРДИЗМУЧИЛРОССИЮ (т.е. Авангард измучил Россию или Авангардизм учил Россию).[vii]
    Такого рода тексты, когда одно или даже оба прочтения равнобуквицы, подобно фотографии, как бы «проявляются» в сознании читателя (созерцателя), называются проявными равнобуквицами или проявами (термин С. Федина).[viii] (См. в конце раздела.)

* * *

Седеет к октябрю сова -
се деют когти Брюсова.

* * *

Свят ток
Рождения
Святок.
Рожь, день и я...

* * *

Там бури грубые,
Прерий вал,
Тамбур игру боя
Прервал.

* * *

Сев од не таю,
Детства наяда проносится.
Сегодня твою,
Девственная дароносица...

* * *

Мой супруг-алкаш упорно
мой суп ругал, кашу, порно.

* * *

По «сто» им – доза бытия!
Постоим до забытия.

* * *

Пора жён. От страха нем и пень ем.
(Поражён Отс траханьем и пеньем.)

* * *

Оба бились, ножи вынули...
Обабились, но живы... Нули!

* * *

Украли серьги, замочки захвачены.
У крали серьги за мочки захвачены.

* * *

Небу дивен чай на свече.
Не буди, венчай нас, вече!

* * *

По капле яд.
Ночь - ала.
Пока плеяд
Начало,
Взорваны дали
Впереди.
Взор вандалий
Вперь, иди,
Последыш клятого,
С воем, убого.
После дашь клятву
Своему богу.

* * *

Лет ели высоко ломая в окрýге,
Златая леди ночей, очей,
Летели Вы соколом, а я во круге
Зла таял едино-чей? О, чей?

* * *

Бес полез, но
Бесполезно:

Небес покой
Не беспокой.

* * *

в руки ноги попа там
вру кино гиппопотам

* * *

Помор-дебил! Скот чем
По морде бил? Скотчем.

* * *

Испеку льну -
И спекульну.
И, спекулируя,
Испеку лиру я.

* * *

О, в сале, в поте рявкал:
"Овса!" - лев, потеряв кал.
К острову вынес лучи лось.
Костров, увы, не случилось.

* * *

Подросток
Подрос так...

(Отросток
Отрос так...)

* * *

Показал потом кино я
Небу зимнему, да чьё? -
Пока зал, потомки Ноя:
"Не бузим, не..."

* * *

Поле. Тело полетело.
Небо, лей! Не болей!
И, скрутя жесть юга, сила
Искру тяжестью гасила.
У сугроба лёгкость мира б...
Ус у гроба. Лёг костьми раб.

* * *

Россия. Ночка.
Россияночка...

Америка. Ночка.
Американочка...

* * *

Не раз глядели,
Не раз слышали...
Не разглядели,
Не расслышали.

* * *

Голуби знали б люд
голубизна ли блюд
в планете планет
в плане тепла нет
замер заем у выси зари
замерзаем увы сизари
но страда маневра Бах
Нострадама не в рабах
Ножи в умах и навис крах
но живу махина в искрах

* * *

Оправданы не раз огни уст алых -
о, правда, ныне разогни усталых!

* * *

Или на мушке терпи сто лет,
или на, мушкетер, пистолет!

* * *

Раз дева юная – душа рада.
Раздеваю наяду (шарада).

* * *

Или меч ты, гул ли, вера,
или мечты Гулливера?

* * *

Поле сухо, жук устал.
по лесу хожу, куст ал.

* * *

В ораве не рыцарство -
вора, Венеры царство.

* * *

У радости глазá – ворота:
ура! Достигла заворота.

* * *

Или бар да клуб янки,
или бардак Лубянки...

* * *

Поэт – омут, утянет,
поэтому тут «я» нет.

* * *

Закон, число, вожди, дуб, инок.
Закончи слово, жди дубинок.

* * *

Иду рад и тру сапоги бати,
иду ради труса погибати.

* * *

Икон усилия, Малюты...
И конус или яма – люты?
Да, ума в Родине мало,
да у Мавроди – немало.

* * *

Как пояснить Италию?
Как пояс-нить и талию!
Здесь у мира лиры дали,
здесь умирали, рыдали...
Дан тебе седой
Данте беседой.
И. Баху – сутан гейзеру -
и Бахусу, Тангейзеру
чару я дам,
чаруя дам.
Явно я брежу – Равель...
Я в ноябре журавель.

* * *

Пойду, шаман, долиною –
пой, душа, мандолиною!
Верти, кали, искри, жаль
вертикали и скрижаль.
Горда ль
гор даль?
Ниц, шея, гнись.
Ницше, ягнись.
Получу, человечек,
получучел-овечек.
О труп, о раб,
о ум, о тать! –
от рупора б,
о, умотать –
иди, кто ранен адом алым...
И диктора не надо малым.

* * *

Запад ломается.
Западло мается.
Нас кучи лома.
Наскучило, ма!
Да, в ночи катило
давно Чикатило.
Проза падуча,
про Запад уча.
Проза в траве червей...
Про завтра, вечер, вей!
Устал живой.
Уста – лжи вой,
визги бед рева
в изгибе древа.
Вою я,
Воюя.
Я же лаю.
(Я желаю.)
Закон-труп
огибаю,
за контру
погибаю.
О бог-нуль! –
обогну ль?
О туман! – и куда? –
от ума – никуда.
С ума тошно мне,
суматошно мне.
Пост уже.
Поп. Русь.
По стуже попрусь,
по этапу тьмой
поэта путь мой...
Охра мы осени.
О храмы! О сени!
Все хуже.
Всех уже
луч шепотом:
лучше – потом...

* * *

В июле таю,
вию, летаю,
с пира лью
спиралью...
Игра фигур и я –
и граф и гурия.
Ослабел я,
осла беля.
Ухожу я,
ухо жуя.
Фига роль
Фигаро ль?
Всё – поза, быть может?
Всё позабыть, может?
О, пускай человеки
неволю-шкап отомкнут!
Не волюшка потом, кнут.
Опускай чело, веки...
Иго-судари
и государи
врут и не милуют.
В рутине мил уют,
сплющен ком...
Сплю щенком.

* * *

Сруб. Икона.
С Рубикона
вот Цезаря
в отце заря.
И вот чины
и вотчины,
дары царя Дадона
да рыцаря да дона.
Ахи неясны.
Ахинея. Сны.
Плоти нутро – нули
плотину тронули.
Нас тигр-вал
настиг, рвал...
Истиной мыслились –
и с тиной мы слились.
На Москве рос ад
нам... О, сквер! О, сад!
Адрес публики –
ад республики.
Нес Питер акты.
Не спи - теракты.
Икра, хлеб, еда,
утра ура!
И крах-лебеда
у траура.

* * *

Икару – селям!
И каруселям
алейкум! А чей
алей кумачей
взор?
Яхве лик
взорях велик.
О Бог Небес,
еду я,
об огне беседуя...
Яснею я в идее.
Я – вид ее.
Я с нею –
одета либо гола ты...
О детали бог!
О латы!
Небо – лото,
не болото.
В небе тона, и в небе резон,
вне бетона и вне берез он,
в нем лю...
Внемлю.
Смела, уст алость
смела усталость.
Как пони мала –
как понимала!
Не закон – чучело вечное.
Не закончу человечное,
ибо где точка?
Утро – бабочка,
и Бог – деточка.
Утроба – бочка.
Вот книжища.
Воткни ж, ища!
Нежа, лей – не жалей...

* * *

Извлечен и я
из влечения,
избыт и я
из бытия,
но жизни зов –
нож из низов,
но шею гнет
ношею гнет.
Забор мочу –
забормочу
про махинации
и про закон Торы –
промахи нации
и проза конторы.
В орнаменте
вор на менте,
злато и тоги –
зла то итоги.
Скупая зла тоска чем?
Скупая злато, скачем.
Идол ларца – ритм и раж,
и доллар царит – мираж.
Медлить же нам бы кабы –
мед лить женам быка бы
и львов ценить
иль в овце нить...
Имя. Совесть. Мы.
И мясо – вес тьмы.
Не бомжи вы,
небом живы.
О, бразды ржи...
Вязы... Куст...
Образ дыр.
Жив
язык уст.
Вид и тему Китая
видите, муки тая.

* * *

За ушибы -
за уши бы!

За трещину -
затрещину!

* * *

Задобрили, искушали... - [ix]
зад обрили и скушали.

* * *

Нам быт – удавка, нары.
Нам бы туда, в Канары!

* * *

Искупил зла толику я
и скупил злато, ликуя.

* * *

Нас искушали,
нас и скушали,
азам учили,
а замучили,
пока лечили -
покалечили.

* * *

Пробасил простодушно:
«Проба сил. Просто душно.»

* * *

О, держи мя:
одержим я.
Приду шутя,
придушу тя!

* * *

Убогая,
у бога я
товарищу
товар ищу,
несу разное,
несуразное…

* * *

Садизм, Алина, -
сад из малина.

(с кавказск. акцентом)

* * *

Но в городе
Новгороде
свет очей
светочей…

* * *

О, бог Аттил [1]
затосковал -
обогатил,
зато сковал.

* * *

Зад Ани ем, учитель, но
задание мучительно.

* * *

Посв. Д. Авалиани

Вотще, Митя, лимузин, терьер...
Вот щемит: я ли муз интерьер?

[1] Аттила – предводитель гуннов, в V веке от Р.Х. наводивший ужас на Западную Европу.

[i] Приводится по книге: Всемирная история в лицах. М., 2000.

[ii] Фактически это название – перевод синонимичных греческих терминов омограмма (в этом значении этот термин был предложен А. Бубновым и независимо от него Г. Лукомниковым) и изограмма (предложено С. Фединым). Также использовались варианты – пантограмма (термин А. Бубнова), т.е. побуквенная (графическая) панторифма, и гетерограмма (термин С. Федина), что в переводе с греческого означает «разная запись» (одного и того же линейно упорядоченного набора букв).

[iii] Характерно, что становление равнобуквицы и палиндрома (двух ключевых жанров комбинаторной поэзии) в России шло фактически параллельно: в10-е – начале 20-х годов XX века. Отметим, что родоначальники обеих форм (соответст. – Золотухин и Хлебников) работали в вольном стиле, допуская весьма значительные отклонения от формального буквенного канона. Любопытно, что в отличие от Хлебникова, Георгий Золотухин, видимо, болезненно относился к подобным неточностям в собственных сочинениях, отмечая многие из них на полях книги (типографским способом).

[iv] Он же, кажется, позднее придумал для для того же самого палиндромный термин redivider (переразделитель), часто употребляемый в последнее время.

[v] А вот лишь одна из англоязычных равнобуквиц последних лет: Аmiable together - / am I able to get her? (Психологическая совместимость - / могу ли я ее достичь?)

[vi] См. журнал «Визуальная поэзия», №2, 1998.

[vii] Такие «сплошные» равнобуквицы можно предлагать в качестве полушутливых тестов: тот из двух вариантов, который будет прочитан испытуемым в первую очередь, подсознательно ему ближе. Проверьте себя: ЯЖЕНЕВЕРЕН!

[viii] Любопытна проява (возможно, ложная), приписываемая Х. Бараном Хлебникову: «просьба: «Небо дай»» (из стихотворения «Весеннего Корана / Веселый богослов...») может быть прочитана как «Не бодай».

[ix] Вариант (того же автора): Не грубил, искушал / негр... Убил и скушал.

[x] Более полный вариант (того же автора): Быт и е..я. / Бытие, ..я!

[xi] Вот еще несколько стихотворений и стихотворных фрагментов, не являющихся, строго говоря, равнобуквицами, но постороенных на из основе: 1. глупо стесняться, / если / глупости снятся. (Я. Сатуновский) 2. Я у слов, но / условно. (С. Федин) 3. Меня ломало, / Но это меняло мало. // Ломало меня немало, / Но это меня не меняло. (Г. Лукомников) 4. На нас напала / орда Сарданапала, // А на Сарданапала / нас орда напала! (Г. Лукомников) 5. пишу читаю // таючи пишу / пишучи таю (Г. Лукомников)

[xii] В фольклоре равнобуквицы (в отличие от палиндромов) встречаются, как правило, лишь в качестве фрагментов – в анекдотах, шутливых стихах и т.п. И всё же изредка попадаются такие вполне самодостаточные жемчужины, как, например, эта: Слева нас рать! Справа нас рать! И битвою мать‑Россия спасена!

[xiii] А вот основанный на равнозвучии портрет одного из составителей настоящей книги работы Ивана Ахметьева: Да, Гера тип.

(Дагерротипы - старинные фотоснимки на металлических пластинках, появившиеся в 30-х годах XIX века.)

[xiv] Колоритную "приговиану" составляют четыре нижеследующих равнобуквицы на тему фамилии известного современного поэта Д. А. Пригова.

* * *
Приговор фей:
Пригов - Орфей.

С. Федин

* * *
Приговор акул:
Пригов оракул.

Д. Авалиани

* * *
Пригов не
При говне.

Г. Лукомников

* * *
Приговор:
Пригов - вор.

И. Ахметьев